Том 2. Эмигрантский уезд. Стихотворения и поэмы 19 - Страница 54

Сел на крыльцо мечтающий аптекарь.
На стук шагов сомкнулись тени в ряд:
Шесть мандолин заговорили в лад —
Три маляра, два шорника и пекарь.
Кому мольбы лукавых переливов?
О чем они? Кому журчанье струн?
Все шире плеск рокочущих мотивов,
Все громче звон — вскипающий бурун…

И оборвали… Тишина, прохлада.
Но шесть Кармен запели вдруг в ответ:
Все та же песнь, но через слово: «Нет!»
Лукавое, задорное «не надо»…
И снова струны молят все нежнее,
И все покорней отвечают голоса.
Смолк поединок. В глубине аллеи
Темнеют пары. Дремлют небеса…

Ушел к себе продрогнувший аптекарь.
Шипит бамбук. В харчевне спор затих.
Как маляры, и шорники, и пекарь
Сумели выбрать каждую из них?
По-моему, — одна другой желанней.
Но… нет седьмой. Я запер свой балкон.
Спят облака, как стадо белых ланей.
В ушах звенит лукавый перезвон.

«Словно загар смуглолицый…»

Словно загар смуглолицый,
Копоть сгоревших веков…
Чуть розовее корицы
Стены домов-стариков.
Площадь. Гирлянда фонтана.
Плещет струей василиск.
Над головой великана
Врезался ввысь обелиск.
Церковь, как арфа немая,—
Вся ожиданье и взлет,
Струны-колонны вздымая,
К облаку стройно плывет.

Лавочка пестрой пещерой
Мирно сквозит на углу:
В воздухе окорок серый,
Холм овощей на полу.
Стены все выше и уже.
Туча вспухает волной.
Тихо качается в луже
Отблеск колонны резной.
Крепки рельефы дельфинов…
В прорези стен вдалеке
Брызжут огнем апельсины
На разноцветном лотке.

Тибр закипает сердито…
Башня. Подошва моста.
В щелях сырого гранита
Тощие лапы куста.
Мимо! Во мгле переулка
Люди, как крысы, снуют.
Ослики топают гулко.
В окнах — вечерний уют…
Перед знакомой харчевней
Жареный, плотный кабан.
Сладок под аркою древней
Вялый мускатный дурман!

«Школа Дианы»

Ты видел ли «Школу Дианы»
На вилле Боргезе, мой друг?
Девчонок взволнованных станы,
Стремительность бедер и рук…
Стрела, зазвенев, пролетела,
Свергается горлинка ниц,—
Еще в напряжении тело
И жаден восторг учениц…
Диана застыла в сторонке,
Над строгим челом — полукруг.
Вдали на холме две девчонки
Борьбой услаждают досуг.
Внизу беззаботные дети
В потоке, прозрачней стекла,
О всем позабывши на свете,
Полощут нагие тела.

____

В сбоку сквозь пышную зелень
Крестьянская жмется чета:
Прокрались из горных расщелин,
Приникли и смотрят… Мечта?
Под вечер в далекой деревне
Средь круга неверящих глаз
Польется в притихшей харчевне
Взволнованный, странный рассказ.

Фонтан на Monte Pincio

Над плетеной постелью мать склоняется в тревоге,
Никого вокруг. Пора…
Тростники средь водоема низко кланяются в ноги,
В небе алая игра.
Мальчик в мраморной корзине так беспечно поднял ножки,—
Мир не страшен для него:
Старый Нил, как мать, качает и урчит нежнее кошки.
Пусть качает… Ничего.
Но она… Своей рукою оттолкнуть младенца сына?
На устах — безмолвный крик.
Стан, как каменная арфа. Бог не слышит, даль пустынна.
Колыхается тростник.

____

Сюда болтливые гиды
Не водят заморских гостей:
Об этом скромном фонтане
До них не дошло вестей…
Но как хорошо на закате
Сюда прийти одному,—
Смотреть на бессмертный город,
На даль в стоцветном дыму.
Смотреть, вспоминать и думать…
Закат, как пламя костра;
О скорбная мать Моисея!
Сегодня — ты наша сестра.

ИЗ ЗЕЛЕНОЙ ТЕТРАДКИ

Не по адресу

Когда советский лжепиит,
Подкидыш низменной рекламы,
В кафе берлинском нахамит
И разорвет жакет у дамы,—
Для европейских трезвых глаз
Грязней свиньи такие франты,—
И слышишь триста первый раз:
«Mein Gott! Ах, эти эмигранты!»

Взяв отпуска у сатаны,
Пируют «нэпманы» в Берлине,
Красновельможные чины
И их дородные гусыни…
Самодовольный хриплый смех,
На хищных пальцах бриллианты…
И снова на устах у всех,
«Mein Gott! Ах, эти эмигранты!»

А пестрый виленский навоз,
Вплывающий на две недели
Для биржевых метаморфоз,
Для сахарина и фланели?
Полны их ржаньем все сады
И все гостиницы-гиганты…
И вновь шипят на все лады:
«Mein Gott! Ах, эти эмигранты!»

Галдят по-русски? Суд готов.
Каких еще искать резонов?
У эмигрантов нет значков,
Как у собак и фаэтонов.
Мы европейцев не виним.
Как занести им в прейскуранты —
Кто властный хам, кто пилигрим?
«Mein Gott! Ах, эти эмигранты!»