Том 2. Эмигрантский уезд. Стихотворения и поэмы 19 - Страница 53

Здесь все пленяет: стены цвета тигра,
Колонны, небо… Но услышь мой зов:
Перенеси сюда за три версты от Тибра
Мой старенький, мой ненаглядный Псков!

Белое чудо

Жадно смотришь за гардины
Сквозь туманное стекло:
Пальм зеленых кринолины
Пышным снегом занесло!
Тучи пологом жемчужным
Низко стынут над двором…
Под угасшим небом южным
Воздух налит серебром…
На ограде грядка снега.
Тишина пронзает даль.
За холмом, как грудь ковчега,
Спит гора, спустив вуаль.
Пес в волнении ласкает
Хрупкий, тающий снежок,
И дитя в саду взывает:
«Снег, синьор!» — Иду, дружок…
Утро дышит нежной стужей.
В легких снежное вино,
Блещет корочка над лужей…
Не надолго… Все равно!
Так уютно зябнуть в пледе…
Память тонет в белом сне,
Мысли, белые медведи,
Стынут в белой тишине.

В стране Петрарки

Блоха впилась в спинной хребет,
Луна лобзает переулок.
Мои глаза — пустой шербет,
А щеки — пара бритых булок.

Трень-брень! Анжелина, оставь свои шутки,
Скорее намажь свои губы и бровь,—
Сегодня на площади первые сутки
Идет мексиканская фильма «Любовь».

Над переулком смрад и чад,
Но с детства я привык к навозу…
Щенок скулит гитаре в лад,—
Я стал в классическую позу…

Трень-брень! Анжелина, в харчевне под пальмой
Закажем с тобой мы шпинат с чесноком,
Как дьявол, тебя ущипну я под тальмой,
А ты под бока меня ткнешь кулаком!

Из пиджака цветной платок
Торчит длиннее щуки,
Я взбил свой войлок вверх и вбок
И отутюжил брюки…

Трень-брень! Анжелина, мой ангел усатый,
Я трех форестьеров на бирже надул,
Накинь поскорее платок полосатый,—
Я щедр, как аптекарь, я страстен, как мул!..

«По форуму Траяна…»

По форуму Траяна
Гуляют вяло кошки.
Сквозь тусклые румяна
Дрожит лимонный зной…
Стволом гигантской свечки
Колонна вьется к небу.
Вверху, как на крылечке,—
Стоит апостол Петр.
Колонна? Пусть колонна.
Под пологом харчевни
Шальные мухи сонно
Садятся на ладонь…
Из чрева темной лавки
Чеснок ударил в ноздри.
В бутылке на прилавке
Запрыгал алый луч…
В автомобилях мимо,
Косясь в лорнет на форум,
Плывут с утра вдоль Рима
Презрительные мисс.
Плывут от Колизея,
По воле сонных гидов,
Вдоль каждого музея
Свершить свой моцион…
А я сижу сегодня
У форума Траяна,
И синева Господня
Ликует надо мной,
И голуби картавят,
Раскачивая шейки,
И вспышки солнца плавят
Немую высоту…
Нанес я все визиты
Всем римским Аполлонам.
У каждой Афродиты
Я дважды побывал…
О старина седая!
Пусть это некультурно,—
Сегодня никуда я,
Ей-Богу, не пойду…
Так ласково барашек
Ворчит в прованском масле…
А аромат фисташек
В жаровне у стены?
А мерное качанье
Пузатого брезента
И пестрых ног мельканье
За пыльной бахромой?
Смотрю в поднос из жести.
Обломов, брат мой добрый!
Как хорошо бы вместе
С тобой здесь помолчать…
Эй, воробьи, не драться!
Мне триста лет сегодня,
А может быть, и двадцать,
А может быть, и пять.

Шесть

Из фабрики корзин и гнутых стульев
Выходят крутобокие Кармен…
Дрожат платки, вздымаясь у колен,
И болтовня, как гомон пчел близ ульев.
Покачиваясь, топчутся в обнимку…
В покачиванье бедер — гибкость саламандр.
Одни глядят на облачную дымку,
Другие обрывают олеандр.

Денщик-сосед, юнец провинциальный,
Встал у калитки и потупил взгляд:
У всех шести походка — сладкий яд,
У всех шести румянец — цвет миндальный!
Лукаво-равнодушными глазами
Все шесть посмотрят мимо головы,—
Над крышею червонными тузами
Алеет перец в блеске синевы.

Лишь каменщики опытный народ,—
На них Кармен не действует нимало.
Взлетает песенка, ликующее жало,
Глазастый ухарь штукатурит свод,
На пальцах известковая насечка…
Посмотрит вниз — шесть девушек на дне,—
Метнет в корзинщиц острое словечко
И ляпнет штукатуркой по стене.

А вечером, когда сойдет прохлада,
И вспыхнет аметистом дальний кряж,
И лунный рог, свершая свой вояж,
Плывет к звезде, как тихая наяда,
Когда сгустеют тени вдоль платанов,
И арка лавочки нальется янтарем,
И камыши нырнут в волну туманов,—
Все шесть сойдутся вновь под фонарем.

И под руку пойдут вдоль переулка,
Как шесть сестер, в вечерней тишине.
Латания бормочет в полусне,
Стук каблучков средь стен дробится гулко…
О римский вечер, тихая беспечность!
Поет фонтан, свирель незримых слез.
Там в небесах — мимозы, звезды, вечность,
Здесь на земле — харчевня между лоз.