Том 2. Эмигрантский уезд. Стихотворения и поэмы 19 - Страница 33

Ей это надоело!
Дуняша, юбками пыля,
Склонясь, в ладонь хохочет,
А вдоль бульвара тополя
Вздымают ветви к ночи.
Над садом — перья зыбких туч.
Сирень исходит ядом.
Сейчас в парадной щелкнет ключ,
И скорбь забьет каскадом…
Не он ли для нее вчера
Выпиливал подчасник?
Нагнать? Но тверже топора
Угрюмый восьмиклассник:
В глазах — мазурка, адъютант,
Вертящиеся штрипки,
И разлетающийся бант,
И ложь ее улыбки…
Пришли. Крыльцо, как темный гроб,
Как вечный склеп разлуки.
Прижав к забору жаркий лоб,
Сжимает классик руки.
Рычит замок, жестокий зверь,
В груди — тупое жало.
И вдруг… толкнув Дуняшу в дверь,
Она с крыльца сбежала.
Мерцали блики лунных струй
И ширились все больше.
Минуту длился поцелуй!
(А может быть, и дольше.)

Пожарный

В гудящем перезвоне
Плывут углы и рвы…
Летят шальные кони —
Раскормленные львы.
Пожарный в светлой каске,
Усатый кум Пахом,
Качаясь в мерной пляске,
Стоит над облучком.
«Тра-ра! Пошли с дороги!..»
Звенит-поет труба.
Гремя промчались дроги
У самого столба.
Блестят на солнце крупы
Лоснящихся коней.
Вдогонку мальчик глупый
Понесся из сеней…
Крик баб и визги шавок.
Свистки! Галдеж! Содом!
На площади у лавок
Горит-пылает дом.

Кони стали. Слез Пахом…
Ну-ка, лестницу живее!
Вьются дымчатые змеи…
Пламя в бешенстве лихом,
Словно рыжий дикий локон
Вырывается из окон…
Но пожарный наш не трус:
Слившись с лестницею зыбкой,
Вверх карабкается шибко,
Улыбаясь в черный ус.
Изогнувшись, словно бес,
Возле крыши в люк мансарды
Прыгнул легче леопарда
И исчез…
Дым и пламень… Треск и вой,
А внизу
Верещит городовой,
Люд гудит, как лес в грозу…
Свищут юркие мальчишки,
Взбудораженные Гришки —
И струя воды столбом
Лупит в дом!
Две минуты — три — и пять…
Ах, как долго надо ждать!
Из раскрытого окна,
Раздвигая дым янтарный,
Черный, словно сатана,
Появляется пожарный:
А под мышкой у Пахома
Спит трехлетний мальчик Дема,
Прислонясь к щеке усатой
Головенкою лохматой…
Мать внизу кричит и плачет.
Верховой куда-то скачет.
Эй, воды, еще — еще!
Гаснет пламя. Пар шипящий
Встал над домом белой чашей,
Хорошо!

Переулками сонными едет обратно обоз,
Разгоняя бродячее стадо взлохмаченных коз.
Кони шеи склонили и пена на землю летит.
На последней повозке Пахом утомленный сидит.
Над заборами буйно синеет густая сирень,
Дым из трубки Пахома струится, как сизая тень…
Наклонился Пахом — и слегка покачал головой:
Вся ладонь в пузырях… Ничего, заживет, не впервой!
Капли пота и сажи ползут по горячей щеке,
Кони тихо свернули за церковь к болтливой реке.
Солнце вспыхнуло в каске багровой закатной свечой…
За амбаром кружит голубок над родной каланчой.

Репетитор

Тане Львовой захотелось в медицинский институт.
Дядя нанял ей студента, долговязого, как прут.

Каждый день в пустой гостиной он, крутя свой длинный ус,
Объяснял ей imperfectum и причастия на «us».

Таня Львова, как детеныш, важно морщила свой нос
И, выпячивая губки, отвечала на вопрос.

Но порой, борясь с дремотой, вдруг лукавый быстрый взгляд
Отвлекался от латыни за окно, в тенистый сад…

Там, в саду, так много яблок на дорожках и в траве:
Так и двинула б студента по латинской голове!

О чем поет самовар

В животе горячо, в животе бурлит…
Держите меня! Сейчас убегу!
В стекла маленький, серенький дождик стучит…
И-и-и! У-у-у!
Бур-бур! Окно запотело…
Какое мне дело?
На улице сырость-слякоть-лужицы… Эх!
Напою и согрею всех:
Веселых, суровых,
Больных и здоровых,
Больших и крошечных-маленьких,
И самых седеньких-стареньких,—
В кишках теплее —
На свете милее…
Паф!
Где мальчик Васенька? Спит-спит-спит.
Глазки опухли…
Чайник простынет! Чаинки разбухли…
Пусть скорей-поскорей прибежит —
Сморщит кожицу,
Сделает рожицу,
Посмотрит в мой медный свирепый живот
И фыркнет во весь белозубый рот…
Кто дразнится, кто там поет на полу,
У печки — за шваброй — в углу?
Кот!
Пуф! Обормот.
Тоже сокровище.
Буль-буль-буль, подойди-ка, чудовище,—
Я-тебя, я-тебя, я-тебя каплей горячею в нос!
Что-с?
Паф! Испугался, убрался под шкаф…
Жду-жду… Скучно мне тут.
Пи!
Из крана крупные слезы текут.
Пи!
Ошалел от угара,
Задохся от пара,
Угольки раскалились, шипят и звенят.
Ах!
Бур-бур-бур! Я сердит — я волнуюсь — бурлю-клокочу.
Унесите меня… Не хочу!
Обливается потом конфорка и бок,
Пар свистит, пар пищит, как пожарный свисток!..
Распа-я-юсь! Подлейте во-ды! Не мо-гу!
И-и-и! У-у-у!

Змей

Облака плывут над пашней…
Из газетины вчерашней